О трансфере без истерик. Ч.1

БОРИС ШУСТЕФ

 

8 марта 2016 года Pew Research Center опубликовал результаты опроса, проведенного среди 3719 израильских евреев в относительно спокойный для Израиля период времени — между октябрем 2014 и маем 2015 года. Когда был задан вопрос, согласились бы они с утверждением, что арабы должны быть изгнаны или переселены из Израиля, 48% евреев высказались в поддержку такого подхода, а 46% отвергли его.
Результаты ответа на этот вопрос вызвали в израильской прессе настоящую истерику. Комментаторы и социологи разных мастей бросились на защиту евреев, доказывая, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, что израильские евреи вовсе не такие бессердечные, что формулировка в опросе была неточной, что непонятно, каких арабов имели в виду отвечающие (то ли израильских, то ли арабов из Иудеи и Самарии).

Социолог из Хайфского университета Сэмми Смуха назвал сам вопрос «расплывчатым и вводящим в заблуждение», а ведущий специалист по опросам Камил Фукс объяснил, что понял слово «трансфер» как «обмен территорией», то есть когда никто не покидает своих домов, и, дабы не возникло сомнений в добропорядочности израильских евреев, добавил: «Я не думаю, что все или большинство тех, кто ответил утвердительно, хотят переселить всех арабов».
Наверное, не столь важно, как понял вопрос господин Фукс, но израильские евреи понимают его иначе. Опубликованные 16 октября 2015 года результаты другого опроса, проведенного газетой «Маарив», показали, что 58% израильских евреев поддерживают идею добровольного трансфера палестинских арабов из Иудеи и Самарии и только 26% высказываются против.

По сути, оба опроса подтвердили, что, несмотря на абсолютную политическую некорректность, призрак трансфера арабов из западной Эрец Исраэль по-прежнему усиленно витает над крошечным клочком суши, где возродилось еврейское государство.

И это при том, что единственная ратующая за трансфер израильская партия «Моледет» давно канула в небытие, а имя Меира Кахане, пропагандировавшего обмен населением между евреями и арабами, наверное, мало что говорит сегодня большинству израильтян.

Хотя, возможно, разгадка кроется в том, что израильские евреи, сами того не подозревая, подсознательно чувствуют, что на протяжении длительного периода не очень далекой истории трансфер был вполне законным методом разрешения проблем национальных меньшинств.

Один из наиболее известных примеров из истории трансфера — обмен населением между Грецией и Турцией — был осуществлен не просто в рамках договоренностей между вовлеченными в него сторонами, но и с полного согласия и одобрения мирового сообщества и, казалось бы, вопреки существовавшим на тот момент международным законам, касающимся национальных меньшинств.

Ведущий специалист по вопросам меньшинств, литовский политик Джейкоб Робинсон, написал в 1943 году:

«Лозаннское соглашение, обусловившее принудительный обмен населением между Грецией и Турцией, находилось в грубейшем противоречии с основными принципами международного законодательства по защите прав меньшинств. Тем не менее оно пользовалось полной поддержкой Лиги Наций».

Более того, в 1925 году Постоянная палата Международного суда в консультативном заключении по поводу обмена греческого и турецкого населения признала полную законность принудительного трансферa 1,6 миллиона человек.

Интересно, что в отличие от Робинсона, считавшего трансфер нарушением прав меньшинств, из документов Лозаннской конференции четко следует, что ее участники видели обмен населением и права меньшинств как дополняющие друг друга элементы в процессе разрешения проблемы меньшинств.

Так, в частности, открывая 1 декабря 1922 года конференцию в Лозанне в комиссии по решению военных и территориальных вопросов, Фритьоф Нансен сказал:

«Я знаю, что правительства великих держав поддерживают это предложение, потому что верят, что разделение населения Ближнего Востока обеспечит безопасность и успокоение всего Ближнего Востока».

История доказала правоту слов Нансена в отношении разделенных греков и турок и неразделенных других групп населения. Несмотря на все тяготы, сопровождавшие обмен населением, дальнейшие конфликты между греками и турками были предотвращены.

И лишь в 1974 году на Кипре, где турки и греки жили рядом, произошла новая вспышка насилия, в результате чего 180 тысяч греков бежали на юг, а тысячи турецких киприотов — на север. По результатам переговоров в Вене в 1975 году Турция и Греция закончили обмен населением, и к маю 1987 года на турецкой части острова остались лишь 678 греков, а на греческой части острова всего 130 турок.

В то же время смешанное население в Ираке, Ливии, Сирии и, конечно же, в Израиле, Иудее и Самарии является главной причиной не прекращающегося там насилия.

А ведь когда в Лозанне решался вопрос о трансфере населения, участники конференции прекрасно отдавали себе отчет в том, что сам этот процесс исключительно тяжелый и сверхнеприятный, но, когда на чашу весов были поставлены нескончаемый конфликт и тяготы, связанные с насильственным перемещением народа, прекращение конфликтов пересилило.

Это хорошо видно из записи выступлений участников, где в стенограмме двадцать седьмого заседания конференции записано:

«Лорд Керзон хочет сказать еще раз, что понимает, что все делегаты… воспринимают с отвращением и даже со смятением принцип принудительного обмена… Конференция согласилась с требованием принудительного обмена, потому что все те, кто особенно тщательно изучал этот вопрос, похоже, согласны, что те страдания, к которым это приведет, как велики бы они ни были, будут компенсированы теми преимуществами, которые в конце концов приобретут эти обе страны от гомогенности населения и от устранения старых и глубоко укоренившихся причин ссор».

Успех обмена населением между Грецией и Турцией при всей непривлекательности элементов принудительного трансфера тем не менее поставил сам трансфер в разряд легитимных мероприятий. Один из крупнейших авторитетов по национальным меньшинствам, гарвардский профессор Инис Клод, написал в вышедшей в 1955 году книге «Национальные меньшинства: международная проблема»:

«Идея трансфера населения была доминирующим элементом в вопросе подхода к решению проблем меньшинств.

Она была достаточно противоречива… И тем не менее идея трансфера… приобрела гораздо большее значение во время Второй мировой войны, чем когда-либо».

Ему вторит польский историк Кристина Керстен, которая, рассматривая вопрос трансфера польского населения времен Второй мировой войны, написала в 2001 году:

«Во время Первой мировой войны широко бытовало мнение, что массовое переселение на Балканах, оправданное определенными обстоятельствами, не может служить моделью для решения проблем между различными народами в других частях Европы. Но Вторая мировая война возродила вопрос трансфера населения, и вновь насильственная миграция выглядит подобающим решением в вопросе национальных меньшинств в пределах новых государственных границ».

 

А чешский президент Эдвард Бенеш, испытавший на своей шкуре трагедию мюнхенской сделки, поводом к которой послужило наличие большого количества немецких меньшинств на чешских землях, напрямую написал в 1941 году в британском журнале, в статье «Девятнадцатый век и после»:

«Проблема национальных меньшинств должна будет рассматриваться гораздо более систематично и радикально, чем это имело место после Первой мировой войны. Я принимаю принцип трансфера населения».

Иосиф Шехтман, автор выпущенной в 1946 году монографии «Трансфер европейского населения 1939–1945 годов», пытавшийся дать «как можно более полную картину всех аспектов трансфера», отмечает:

«Так как явно невозможно в рамках любого мирного соглашения создать в Европе порядок, при котором все государства национально гомогенны, все больший момент приобретает точка зрения, согласно которой для некоторых особо опасных зон ответ на территориальные проблемы и меньшинства надо искать в перемещении этнических меньшинств. Преобладает мнение, что эти люди должны быть переселены туда, где они могут стать частью большей этнической группы, на чьем языке они говорят, чьи обычаи для них менее враждебны и к кому они испытывают верность в духовном плане».

Шехтман работал над своей монографией в самый разгар Второй мировой войны, и речь в монографии шла о европейских странах, но его слова о том, что в некоторых особо опасных зонах единственное решение территориальных проблем надо искать в перемещении этнических меньшинств, как нельзя лучше подходят к ситуации сложившейся в противостоянии Израиля и палестинских арабов.

Особенно с учетом не просто непрекращающейся, а беспрерывно растущей ненависти и враждебности, испытываемой арабами по отношению к евреям. Враждебности, которую можно устранить только хирургическим путем, а именно пересадкой арабского этнического меньшинства за пределы западной Эрец Исраэль.

Продолжение следует

Еврейский мир